КОНО МИТИКАДЗУ: Я хочу обсудить твою новую восхитительную книгу "Сирикон барэ-кара сёги-о миру" (Взгляд на сёги из Силиконовой долины), начав с некоторых примечательных событий, происшедших в течение месяца после её публикации. Прямо перед выходом этой книги, 25 апреля, ты объявил в своём блоге, что любой желающий может свободно перевести любую её часть и опубликовать перевод в Интернете. Практически немедленно откликнулся 21-летний студент из Токио, сказавший: "Значит, мы можем перевести всю эту книгу на английский, ведь так?", и начал искать соратников в онлайне. Вскоре набралось около дюжины человек, и уже к 5 мая они закончили первый набросок перевода на английский. Всё это произошло примерно за 2 недели. Перевод был выложен в Интернете, и теперь находится в процессе динамического редактирования в стиле Википедии, с помощью некоторых западных волонтёров. Примерно в это же время был запущен перевод этой же книги на французский, и после того, как английский перевод был опубликован, в проект вступили некоторые французские энтузиасты сёги.

Меня особенно поразили страшная энергия и деятельная позиция лидера проекта перевода на французский, которому, похоже, ещё нет и 30 лет, и который работает на дневной работе. Как только английский перевод был опубликован, он сказал: "Позвольте мне составить список соратников в переводах на другие языки", и выслал около 200 электронных писем в правительственные службы, в организации сёги и энтузиастам сёги во всём мире. Сначала он получил ответы из Швеции, Голландии, Финляндии и Колумбии, и теперь перевод этой книги идёт вдобавок на испанский и польский языки. И всё это может стать началом гораздо большей цепной реакции.

Всё это произошло в течение одного лишь месяца, и вся инициатива этих групп выросла спонтанно. Это развитие кажется мне заслуживающим особого внимания, так как оно является воплощением важного тренда в современном мире.

УМЭДА МОТИО: В данном случае всё прогрессирует гораздо быстрее, чем я даже мог надеяться. Я много писал о том, какие удивительные вещи могут произойти, когда люди с общими интересами и целями, часто - чистые странники, встречаются и работают в онлайне. Но на этот раз я вновь был ошеломлён силой Интернета.

"МОДЕЛЬ БАЗАРА" В ОТКРЫТОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ

КОНО: Каковы были твои причины для объявления этой политики свободного перевода заранее, перед выходом книги?

УМЭДА: Я живу в Силиконовой долине 15 лет, но в особенности последние 7-8 лет я пытаюсь рассказать людям в Японии об эволюции Интернета и информационной революции в целом, и как эти революции трансформируют общество. Моя "Вэбу Синкарон" (Теория Эволюции Сети), возникшая 3 года назад, стала компиляцией моих идей по этой теме. В то время я надеялся, что все крупные онлайновые тренды, накрывающие англоязычный мир, могли бы иметь место и в Японии. Но, к сожалению, японский Интернет в этом направлении на самом деле не развивается.

Одно из важных направлений, в которых Интернет оказывает влияние на общество, - это концепция "модели базара" в открытом сотрудничестве. Она возникла, как подход к развитию программного обеспечения, но теперь её значение стало гораздо шире этой области, указывая в целом на метод мышления и работы практически в любом поле. Идея в том, что выбирая какую-нибудь тему или вызов, через которые мы можем надеяться улучшить мир, и открывая её людям через Интернет, мы можем привести в действие огромное количество интеллектуальных ресурсов, и решать одну проблему за другой.

Однако в Японии этот тренд, на самом деле, в целом корней не имеет, хотя его применения и прогрессируют постепенно в некоторых субкультурах. В особенности, когда тема имеет отношение к политике или социальным переменам, разговор имеет тенденцию сваливаться в злобную ссору с оскорблениями, не давая пространства для взращивания позитивного потенциала Интернета - я имею в виду тот вид общественного вклада, который возможен, когда в онлайн выходит некий эмбрион интеллектуального актива, и вдохновлённое сообщество доброжелательных душ начинает спонтанно сотрудничать для достижения какой-либо значительной цели, приводя в действие "мудрость толпы". Я чувствовал грусть по этому поводу, и мне было интересно, есть ли у меня возможность послужить подопытной свинкой в эксперименте такого рода, но я всё не мог найти подходящей возможности.

Но при написании этой последней книги такая возможность у меня неожиданно возникла. Началось с того, что эта книга не имела связи с моей работой бизнес-консультанта. Она была тем, что я писал чисто из-за желания сделать некоторый вклад в мир сёги, который я сильно люблю. Это была действительно альтруистичная работа по любви, совершавшаяся без мыслей о моём бизнесе или о личной выгоде. Во-вторых, я понял, что поскольку население любителей сёги сильно сконцентрировано в Японии, непохоже, что кто-нибудь захочет перевести эту книгу и опубликовать её за рубежом ради выгоды. Примерно в это же время меня меня поразили значимость и вдохновенность процесса глобального распространения этого чудесного аспекта японской культуры, и мне кажется, что такой проект может вдохновить определённый тип людей на помощь. И потом - тот факт, что умения, необходимые для участия в этом проекте перевода, весьма ясны.

Вкратце, я понял, этот случай подходит под все основные требования метода открытого сотрудничества, который заботил меня всё это время. По-правде, я не был уверен в его успехе. Если честно, я думал, что при некоторой удаче мы, возможно, завершим частичный перевод на английский за 6-12 месяцев, и не надеялся на перевод на другие языки. Я был искренне удивлён тем, как всё вышло. Жизнь полна интересных сюрпризов.

КОНО: Все ли участники этого проекта перевода тебе незнакомы?

УМЭДА: Они делятся на две основные группы. Первая - люди, активно работающие по расширению сообщества сёги, и ни одного из них я ранее не знал. Другая состоит из молодых людей, следящих за моими текстами со времён моей теории эволюции сети. Кажется, будто они почти телепатически понимают, что я пытаюсь привести в движение, и их ответ немедленен и позитивен. В эту группу входит немного людей, которых я один-два раза встречал в Силиконовой долине. Но говоря в целом, сотрудники - это люди, которых я не знаю.

Я никогда не просил никого о помощи и ни на кого не давил. Важный аспект "модели базара" в открытом сотрудничестве состоит в отсутствии принудительных механизмов, заставляющих кого-либо что-либо делать. Ключевой является спонтанность развития событий, поэтому я никогда не просил никого помогать мне - ни друзей, ни кого-либо ещё. Этот проект был выложен в Интернет и проводился людьми, которые посвятили себя ему по своей доброй воле. Огромную благодарность вызывает наблюдение такого типа ответа, возникающего среди японской молодёжи.

КОНО: 21-летний переводчик, возглавивший английский перевод, написал в своём блоге текст под названием "Ограничения, надежда," в котором он суммировал намерения группы на английском такими словами: "Мы хотим осветить унылый японский Интернет" А изъясняясь на японском, он написал: "мы хотим изменить негатив сети, заключающийся во взаимной злобе, на выстраиваемый и надстраивающийся позитив. Данный завершённый перевод построил основу, которая может немного помочь привнести в Интернет более позитивную атмосферу."

УМЭДА Из всего, что я читал в последнее время, эти слова тронули меня больше всего. Эти люди движимы новой системой ценностей, которая даёт им понять, что они делают дело, ценность которого далеко превосходит чисто переводческую. Я хвалю их от всего сердца.

ДВЕ РЕВОЛЮЦИИ

КОНО: Перейдём к содержанию книги. Я думаю, что её заголовок точно суммирует её суть. Ты показываешь нам два параллельных сейсмических сдвига, фокусируясь с одной стороны на Силиконовой долине, а с другой - на японской игре в сёги: на двух мирах, поверхности которых имеют мало общего. С одной стороны мы видим информационную революцию с центром в Силиконовой долине, а с другой - революцию, устроенную гением сёги Хабу Ёсихару, пробившимся к самым основным принципам этой игры. Я думаю, что большая привлекательность этой книги состоит в том, как ты воссоздаёшь интеллектуальную драму, лежащую за двумя этими развитиями, вскрывая их глубинные связи. Ты - идеальный посредник для сближения двух этих миров.

УМЭДА: В мире сёги истинный гений появляется регулярно каждые 10-15 лет. После Второй Мировой Войны эта цепочка началась с Оямы Ясухару и Масуды Кодзо и продолжилась через Като Хифуми, Накахару Макото, Ёнэнагу Кунио и Танигаву Кодзи. Все они были блестящими игроками, сочетавшими первоклассный талант с сильной индивидуальностью. Следующим появившимся гением стал Хабу. Но он занял особую позицию в этом процессе достижения совершенства в сёги, достигнув определённого широкого, универсального метода мышления - если угодно, философии.

До Хабу мир сёги был наследником культуры и традиций старой Японии - старой в хорошем смысле. Существовала ясная система ученичества с подчёркиванием старшинства и подходом, воплощавшим доминировавшую веру, что для становления истинным мастером существенен жизненный опыт. По сути, считалось данным, что для того, чтобы стать искусным сёгистом, надо пить сакэ и культивировать себя как интересную личность. Из-за этого анализ игр и счёта в матчах всегда больше фокусировался на происходящем вне доски, чем на происходящем на ней.

Но Хабу, ещё до 20 лет, сделал однозначное утверждение: "Сёги - это интеллектуальная игра". Он объявил, что такие факторы, как жизненный опыт, не оказывают абсолютно никакого влияния на мастерство. Он немного напоминает сёгуна Оду Нобунага своей способностью думать "вне коробочки". Я думаю, что Хабу видел знаки извне мира сёги, которые указали ему основное направление, в котором игре в сёги было предначертано последовательно развиваться. И он решил сфокусировать все свои силы на развитии потенциала сёги как чисто интеллектуальной игры. Это стало началом революции одиночки.

Но было нечто, чем Хабу долгое время меня озадачивал: что заставило его начать публикацию результатов своих исследований сёги? Его 10-томник "Хабу-но Дзуно" ("Мозг Хабу"), magnum opus начала третьего десятилетия его жизни, был опубликован в течение двух с половиной лет, начиная с 1992 года. Он, также, писал серию статей под заглавием "Кавариюку гэндай сёги" (Изменяющееся лицо современных сёги) для журнала "Мир сёги" в течение трёх с половиной лет, начиная с номера за июль 1997 года. Обе эти работы раскрывают вещи, которые профессиональный сёгист обычно хочет сохранить в секрете, если победы имеют для него наивысший приоритет. Это меня удивило.

Я так и не получил от Хабу ясного объяснения этому, но читая его работы и хорошо с ним познакомившись я пришёл к пониманию, почему он так поступил. Говоря по-простому, идея в том, что сёги - это игра для двух игроков. Как говорит Хабу, сёги включают в себя некоторое количество рассчитывания на других. Они не являются тем, в чём можно совершенствоваться самостоятельно. Ты делаешь лучшее из того, что можешь, и предоставляешь слово другим. Такова природа этой игры. Другими словами, в ней можно в качестве первопроходца пересечь столько границ, сколько угодно, но если противник не разделяет твоих ценностей и взглядов, то революционизировать игру практически невозможно.

Чтобы Хабу смог привнести больше свободы в сёги и поднять их на новый уровень, ему нужно, чтобы его противники имели такую же направленность - и вдобавок, конечно же, являлись бы соперниками, соревнующимися с ним за высшие награды. Я представляю, как он дошёл до точки, в которой понял, что без этого упускает свою возможность поднять игру на новый уровень. Другими словами, его осветило понимание того, что поскольку сёги - это игра для двух людей, одиночка никогда не сможет преуспеть в её поднятии на новый уровень без помощи других. По моим представлениям, это и было внутренней мотивацией, лежавшей за его решением сделать свои знания доступными для внешнего мира.

Но что действительно удивляет в Хабу, так это то, что вскоре после завершения своей главной работы "Мозг Хабу" он завоевал все 7 главных титулов сёги. С одной стороны, он выложил все свои знания на тот момент и представил результаты своих последних разработок и мыслей по всем аспектам сёги на публичное рассмотрение. И в то же самое время, в мире игр в профессиональных матчах, он продолжал побеждать в турнирах. Таким образом, он полностью преуспел в обеих целях: и в раскрытии своих знаний миру, и в победах. Вот почему он смог создать водоворот инноваций и открыть дверь к таким сёги, которые нам известны сегодня. Вскоре после этого группа молодых профессиональных сёгистов начала публиковать серии высокоуровненых систематических исследований этой игры.

РОЖДЕНИЕ СОВРЕМЕННЫХ СЁГИ

КОНО: Не мог бы ты чуть конкретнее рассказать о том, как игра трансформировалась при лидерстве Хабу?

УМЭДА: С того момента это дело уже не было личной работой Хабу, а стало движением группы игроков одного поколения с центром Хабу, которую называют "поколение Хабу". Всего лишь 15 лет назад неизбежной особенностью сёги были дзёсэки - стандартные последовательности ходов. Доверие к стандартным дебютам приводило к тому, что первые 30-40 ходов в каждой игре игрались более-менее автоматически, как будто по негласному соглашению. И напротив, основной подход сегодня - это избегание такого сорта "предустановленной гармонии" и игра с полным недоверием к дзёсэки, так что напряжение в игре начинается с самого дебюта. И именно поколение Хабу заложило фундамент этого стиля игры.

Декларацией независимости, запустившей эту революцию, стала серия статей Хабу "Изменяющееся лицо современных сёги". Но сначала его идеи не были полностью поняты и приняты. Фактически, эта работа в целом - это шедевр, который так и не был опубликован в форме книги. Но стиль лидерства у Хабу был таким, что он перешагнул через всё это и просто пошёл вперёд, не создавая шума. Другие игроки, пытавшиеся ранее произвести революцию в сёги, - такие, как Масуда Кодзо, намеренно привлекали к себе внимание, бросая вызовы мастерам своего времени и устраивая высоко театрализованные представления, оставив за собой след из массы интересных анекдотов. Но Хабу не был так заинтересован в саморекламе. Если люди не понимали то, что он пытался передать, что ж, отлично - он просто продолжал делать то, что, как он знал, он должен делать. Таков его стиль.

Хабу был тем, кто смог передать своё послание примером, без пропаганды. Вот почему он смог возглавить революцию, не нажив себе множества врагов. Никто не сравнялся с ним - никто даже из старшего поколения сёгистов, чтущих старые традиции. Вместе с тем, его поколение его поддерживает, а младшее поколение идёт по его пути.

Наблюдая Хабу в действии, я пришёл к вере, что он - настоящий пионер нашей эры в лидерстве. Я не знаю, какое давление он ощущает внутри, но он поражает меня моделью поведения, доросшей до возможностей, лежащих далеко за пределами нормы в контексте японского общества. В этом смысле я считаю его самой ценной личностью из всех произведённых современной Японией, и я безмерно им восхищаюсь.

КОНО: Как же стало возможным, чтобы такой вид революционных изменений произошёл в мире сёги? Я полагаю, что постоянные победы Хабу должны были помочь ему завоевать последователей личным примером.

УМЭДА: С возникновением поколения Хабу игроки, следовавшие старому стилю в сёги, перестали побеждать. Я думаю, это удача для Хабу, что он попал в мир, где ты или выигрываешь, или проигрываешь, и этим результируется всё. В большинстве областей японского общества человек с таким типом потенциала, возможно, был бы задушен. Другой важный составляющий фактор - это что система сёги была разработана для привлечения одарённых игроков.

КОНО: Ты имеешь в виду систему нахождения и взращивания талантов?

УМЭДА: Да. Они определяют одарённых молодых людей, которые вступают в группы под названием сёрэйкай и полностью посвящают себя сёги. Они идут очень суровым курсом тренировки желающих стать профессионалами, и всем тем, кто его не выдерживает, приходится начинать всю свою жизнь с нуля. Другими словами, существует очень жёсткая меритократия, наполняющая мир сёги, и одна из его традиций - всегда быть быстрым. Это мир, в котором 15-20 наивысших профессионалов находятся в полном контрасте со всеми остальными. Это, возможно, единственный уголок японского общества, в котором дети могут непосредственно включиться в такой тип непрестанного соревнования.

СЁГИ ИЩУТ НОВОГО АПОСТОЛА

КОНО: Я понимаю, что лучше познакомившись с Хабу, ты стал всё больше и больше посвящать себя миру сёги. Можешь ли ты описать этот процесс?

УМЭДА: В самом начале моим основным интересом было то, как можно использовать Интернет для популяризации игры. У меня не было намерений советовать сообществу сёги, что делать; я хотел лишь помочь с помощью поля, в котором я разбираюсь. В основном, в сообществе сёги единственные люди, имеющие голос, - это искусные игроки. Поэтому я очень узко сфокусировался на связи сёги c Интернетом, и предложил немного её нарастить.

В результате, эта книга составилась из серии событий, которые я могу назвать лишь волшебными. Сначала я как-то завершил комментарии в реальном времени к титульному матчу Кисэй 2008 года. Затем я поехал в Париж, посмотреть на первую игру титульного матча Рюо. И ещё до того, как успел это понять, обнаружил себя связанным бесценными отношениями не только с Хабу, но и с Сато Ясумицу, Фукаурой Коити и Ватанабэ Акирой - другими словами, всеми обладателями титулов 2008 года. Так что это была цепь событий, которые сделали для меня возможным написание этой книги. С моей личной точки зрения, было бы точнее сказать, что я был вынужден написать её, поскольку стал свидетелем различных путей, которыми эти четыре гения выражают себя через сёги, и я впитывал всё это, пока не почувствовал, что у меня нет иного выбора, кроме как написать об этом. В этом смысле я рассматриваю данную книгу как разновидность уникального монумента для себя самого, и я знаю, что никогда уже не напишу более ничего подобного.

КОНО: Я могу понять, почему ты думаешь об этом как о цепи чудесных событий. Но слушая, как ты об этом говоришь, меня поражает, что с более широкой перспективы сообщество сёги, возможно, нуждается в свежем голосе в форме нового писателя. Возможно, в этом сообществе постепенно росло ощущение, что им нужен кто-то, кто смог бы прорвать условности традиционных комментариев сёги и выразить, умно и аккуратно, что происходит в сёги в наши дни. Я думаю, что эти сёгисты бессознательно искали кого-то, кто смог бы пролить новый свет на то, что они делают. И появился ты. Они встретили того, кто был им нужен.

В своей работе ты высоко очертил пионерскую роль, сыгранную Канэко Кингоро (1902–1990) в описании и комментировании матчей сёги. Как самопровозглашённый "сидячий фанат сёги", ты доверил ему приобщить себя к тонкостям сёги и научиться, как смотреть матчи. В одной из ранних записей в своём блоге ты обсудил его достижения, выразив свою веру, что сёги нуждаются в новом апостоле, сравнимом с ним: кем-то, кто смог бы контактировать с массами и стать проводником особой привлекательности и харизмы современных сёги и игроков в них. Но под конец, как мне кажется, ты устал ждать, когда же такая личность возникнет, и вышел вперёд, чтобы исполнить эту роль самому. Я представляю, что в некотором смысле это было неизбежно, учитываю твою экстраординарную страсть к этой игре. Поэтому мне кажется, что твоя встреча с этими мастерами была предопределена расстановкой сил, предназначенных стать катализатором чего-то большого на тот момент, когда всё это произошло.

УМЭДА: Я действительно не знаю, как охарактеризовать эту книгу, но лично я думаю о ней, как о литературе.

КОНО: И я тоже. С одной стороны, её можно читать как новейшую из серии работ бизнес-консультанта Умэды Мотио, начиная с твоей Теории Эволюции Сети. А можно её рассматривать как часть "современных сёги для всех". Но лично я читал её, как великую литературную работу. Одна из причин этого - в том, что твоя симпатия к Хабу как одинокому деятелю позволяет тебе пролить взгляд на его душу, показывая вместе с тем его достижения с совершенно новой перспективы. Я не особо много знаю о сёги, но при чтении твоей книги мне стало очевидно, что сёги сегодня являются полем созидания. То, как игрок старается всеми своими силами создать новую ценность среди неопределённости нашего времени, потрясает меня как действие, неотличимое от работы артиста. В особенности - с твоим использованием высокого литературного языка: ты написал книгу, которую можно читать как разновидность критики искусства.

УМЭДА: В этом смысле я рассматриваю её почти как предельное выражение моей собственной точки зрения. У меня нет уверенности, что когда-нибудь я смогу написать что-нибудь лучше. Я ждал такой возможности, как эта. У меня есть ощущение, что всю свою жизнь я готовился, будто ожидая наступления чего-то подобного.

КОНО: Однажды Кобаяси Хидэо выдал достаточно грубый комментарий, что критики "варят других про запас, чтобы выразить себя". Мне кажется, что в теме сёги ты вплотную столкнулся с определёнными существенными темами, которые зародились внутри тебя самого. В этом ирония данной книги. Она вызывает к жизни Хабу и других этих гениев в весьма живых и привлекательных терминах, и делая так, неявно высвечивает нехватку их качеств повсюду, выражая твою личную веру, почему, например, такие инновации, которые имеют место в сёги, не происходят в других японских организациях и сообществах - а это связано и с отклонениями в эволюции японского Интернета.

МЕЖДУ СИЛИКОНОВОЙ ДОЛИНОЙ И ЯПОНИЕЙ

УМЭДА: Атмосфера сообщества сёги, озарённого революцией Хабу, сильно напоминает Силиконовую долину. Я занимался бизнес-консультациями 20 лет с основной целью - сплавить культуру Силиконовой долины с культурой Японии, и если честно, то у меня есть глубокое ощущение того, что эта цель провалена. Например, я надеялся на пересадку эволюции Сети, происшедшей в англоязычном Интернете, в Японию, но этого не произошло. Из этой и других причин я вынужден заключить, что японское общество и Силиконовая долина подобны маслу с водой. Но Хабу принёс в мир сёги настрой ума, подобный Силиконовой долине, без разрушения позитивных аспектов старых культурных традиций. Это образец наилучшего из возможных сплавов этих двух миров, и это поразительное достижение. Я выдавал все виды рекомендаций бизнесменам и писал много лет в надежде вдохновить их на такой сорт сплава, хотя бы на ограниченном уровне, но мне было сложно добиться хоть сколько-нибудь существенных перемен, и если честно, то я был вынужден действовать с разочаровывающим знанием, что люди совсем необязательно приветствуют то, что я пытался делать, и необязательно рассматривают мои идеи как нечто особо важное. Я думаю, что этот опыт дал мне более глубокое понимание достижения Хабу.

Я посвятил себя этим делам потому, что я люблю Японию. 15 лет назад я переехал в другой мир, который я люблю, Силиконовую долину, но хотя я и стал жить там, я никогда не прекращал ощущать, что я японец, и жил там с верой, что делаю это ради Японии. Но, суммируя эти 15 лет, я могу сказать, что совсем немногие люди в японском бизнес-сообществе или в японском обществе в целом понимали мои намерения. Только что ты предположил, что эти высочайшие профессионалы сёги искали кого-то наподобие меня. Фактически, я это очень сильно тогда ощущал, и был очень доволен найти место, где, как я чувствовал, я был нужен.

КОНО: Что, по-твоему, является крупнейшим препятствием для инноваций в других секторах, не в сёги?

УМЭДА: Я думаю, люди на самой верхушке. Это вопрос о том, как люди, родившиеся в особо благоприятном окружении, или наделённые выдающимися талантами, должны прожить ту жизнь, которая им дана. Возможно, "благородное происхождение" действует слишком сильно, но мне кажется, что у жизни должна быть цель побольше, чем личная безопасность или удовольствия. Настают времена, когда людям начинает нравиться брать на себя некоторые личные риски и идти с ними в новом направлении, чтобы сделать мир лучше. Я думаю, людям важно иметь цель чуть выше, пытаться "подняться на новый уровень", как сказал бы Хабу. Но если бы я сказал об этом прямо, то не думаю, что кто-нибудь стал бы это слушать. Особенно сегодня, посреди упадка, ударяющего так, что люди жалуются на растущий разрыв между богатыми и бедными, доминирующий интеллектуальный климат душит любую идею помощи людям на вершине достичь максимума их потенциала, чтобы они могли взять на себя больший груз и помочь нам, остальным. Интересы тех, кто хочет предотвратить любые крупные перемены в обществе, отлично сцепляются с присущей японской культуре тенденцией "забивать торчащий гвоздь", и они сформировали внушительный союз.

Вот почему у меня, как у того, кто пытается общаться с одарённой молодёжью, появилось ощущение, что японоязычное пространство стало очень ограниченным. Возможно, это источник иронии, о которой ты говоришь. Однако я нахожу, что используя сёги как метафору, я могу говорить достаточно свободно.

КОНО: Что же ты собираешься делать дальше?

УМЭДА: Я хочу продолжить прямой разговор с молодёжью, которая совершает перемены. Я не хочу переоценивать значение или ценность этого проекта перевода, но подобные вещи действительно случаются. Я хотел бы работать с этими молодыми людьми в качестве своего рода наставника. Для меня это источник надежды.

Интервьюер: Коно Митикадзу - бывший главный редактор "Тюокорон".

источник: EXAMINING JAPAN’S OPPOSITION, Vol. 36, No. 4, August 2009

eng→rus: shogi.ru, Д.К., сентябрь 2009