Сангаку: критика моей точки зрения и ответ
Кэндзи Мацумото из Японии благосклонно прислал мне свою критику точек зрения, изложенных в моём вступлении к страничкам сангаку. Ниже я привожу слегка отредактированную копию его послания и мой ответ на него.
Я прочитал Вашу статью про сангаку, которая была превосходной. Но в ней я нашёл несколько несоответствий.
Сопоставление 'камбун=латынь' не вполне корректно. Я думаю, что сангаку были и остаются читабельными для многих из тех, кто был знаком с техническими математическими терминами того времени. (Как минимум, я могу их читать, хотя и не изучал камбун. Но, конечно же, у меня нет уверенности в том, что я читаю их правильно.) Японская письменность в своей основе использует много кандзи (китайских иероглифов), так что людям известны их значения. Что же насчёт грамматики? Я должен сказать, что грамматика камбун, или древнекитайской письменности, весьма проста. (Но, с другой стороны, число используемых знаков ужасно.) Вдобавок, камбун для сангаку весьма прост. Я верю, что по меньшей мере несколько человек из деревни могут его читать (конечно, если они в этом заинтересованы...)
Как и в западной математике, внимание японской математики этого периода было приковано к вычислениям и алгебре. И даже геометрические задачи часто рассматривались, как приложение к алгебре. В особенности во времена Сэки Кова было принято просто применять теорему Пифагора и решать всё грубой алгебраической силой. Я думаю, что самые интересные открытия японской математики этого времени таковы:
Но, благодаря эффекту наглядности, геометрическим задачам предпочитают сангаку. Говорится, также, что сангаку служили не (по крайней мере, не в основном) для демонстрации новейших результатов: многие из них созданы студентами для рекламы того, как сильно они развились.
Во-первых, развитие рангаку началось лишь после середины эпохи Эдо. До этого ввоз книг с Запада был жёстко запрещён вследствие анти-христианской политики. (Указывают, что, всё-таки, и до этого времени японцы занимались изучением традиционной цивилизации Китая, и не особо нуждались в более продвинутых науках/технологиях.) Поэтому большинство исследователей согласны с пренебрежимой малостью западного влияния на японскую математику. Фактически, нет причин предполагать влияния с Запада - столь непрерывным было развитие от традиционной китайской математики к японской. К тому же, практически никто из японских математиков не мог читать по-голландски (я знаю лишь 2 исключения). С другой стороны, влияние традиционной китайской математики и астрономии было существенным, в то время как [в Китае] они были практически замещены западной математикой и астрономией того времени.
Я думаю, что этот разрыв произошёл вследствие того, что Китай был оккупирован 'варварами' (манчжурами), и Япония/Корея в то время secretly looked down на династию Цинь. К примеру, японские астрономы сначала не уделяли внимания современным китайским астрономическим документам, а интересовались более древними китайскими календарями. Перемена произошла после смерти Сэки. Наканэ, лидер школы Сэки, предложил сёгуну снять запрет на ввоз книг с Запада. В особенности, он правильно указал на развитие западной астрономии. В результате стали ввозиться китайские переводы западных работ по астрономии. В это время в Японию поступили тригонометрия, сферическая тригонометрия и логарифмы. (Логарифм использовался в (1) вычислении корней n-й степени, (2) теории звука, или для вычислений equal temperament.) Но даже и после этого мы немногому научились. Одной из причин было то, что они (математики/астрономы) не могли читать по-голландски. Те же, кто мог читать, не знали математики. Например, ведущий японский астроном (Ёситоки Такахаси) 'перевёл' книгу Лаландэ по астрономии. Но говорят, что его 'перевод' был практически подобен описанию, сопровождаемому уравнениями и рисунками. (Очень трудно увидеть соответствие, предложение за предложением.) Конечно же, даже в начале эры Мэйдзи многие важные проекты (стройки, путешествия и т.д.) основывались на традиционной японской математике, поскольку ведущие инженеры тех времён обучались в эпоху Эдо, и это была единственная математика, которую они могли правильно использовать.
Я думаю, что в основном рангаку оказала влияние на медицинские и биологические науки. Что же до технологий наподобие часовых, то думаю, что влияние происходило более через реальную машинерию саму по себе.
К вопросу о пропорции и классах тех, кто занимался/интересовался математикой. Думаю, что их круг, конечно же, был ограничен относительно состоятельными людьми. Но с точки зрения этого четырёхчастного деления на социальные классы (я не думаю, что это деление и упорядочивание этих четырёх частей адекватно отражают социальные реалии тех времён), это действительно были 'все социальные классы'.
Я читал книгу о жизни учителя математики, который путешествовал по всей стране. Он, в основном, учил крестьян и купцов. Задачи, которые они рассматривали, не были необходимы для практического применения. Некоторые из них были, в основном, для развлечения (хотя и не особо глубокого). В целом, культура/наука Японии того времени очень во многом зависела от поддержки состоятельных купцов и крестьян. К примеру, астрономия второй половины эпохи Эдо в основном продвигалась школой, которая поддерживалась купцами из г. Осака (из неё вышли некоторые важные учёные, например - Сигэтоми Хадзама). Наконец, сёгун нанимал некоторых из них и производил в самураи.
С наилучшими пожеланиями,
Кэйдзи Мацумото.
А вот мой ответ.
Дорогой Кэйдзи!
Большое спасибо за послание. Я очень ценю Ваши усилия. Я, также, ценю феномен сангаку и исключительность эпохи Эдо.
Моё единственное возражение направлено на ненамеренный (Ротманом, Педоэ и Фукагавой) побочный эффект создания мифа о сангаку. Что из этого может произойти, демонстрирует статья в "Новостях Принстона", в которой популярность сангаку сравнивается с популярностью судоку. Я лишь не верю, что это сравнение обосновано. Сангаку являлось огромным феноменом, но не могло быть столь популярно, как это может показаться после прочтения [1]. Числа этого просто не подтверждают - думаю, с этим Вы не будете несогласны.
Я, также, не собираюсь умалять васан. Как Вы правильно заметили, в некоторых областях вычислений и алгебры японские открытия предшествовали своим аналогам на Западе - с этим я не собираюсь спорить. Однако, васан - очень широкий термин. С моей точки зрения, в геометрии было сделано мало, и это малое в основном основывалось на хорошо известных фактах наподобие теорем Пифагора и Птолемея, так что можно уверенно предположить, что политические обстоятельства изоляции оказали совсем небольшое влияние на развитие геометрии. Вычисления, конечно же, это совсем другое дело.
У меня, также, нет сомнений, что сангаку так или иначе затронуло членов всех социальных слоёв. Однако на мой слух утверждение на английском, что члены "всех социальных классов" были вовлечены в некоторое развитие подразумевает большое число участников из всех классов. Конечно же, в недавней книге [1, стр. 9-10] мы читаем:
... надписи на дощечках ясно указывают, что все классы студентов, детей, а иногда и женщин занимались сангаку. Поэтому лучшим ответом на вопрос "Кто их создавал?" был бы "все".
Чтобы Вы поняли мои претензии к утверждениям Ротмана и его последователей, доведём это до крайности. Если лишь 1 человек из каждой социальной группы имел бы интерес к сангаку, Ротман никогда не упомянул бы "все социальные классы". Чтобы поступать так, он должен верить, что в сангаку было вовлечено существенное число представителей каждого класса. И, как я уже упоминал, я просто не верю, что числа эти были в целом велики. Такова моя позиция. Ведомый восхищающим энтузиазмом от великолепного феномена сангаку, Ротман допускает большую литературную вольность.
Наконец, я прошу у Вас разрешения добавить Ваше письмо и мой ответ к страницам сангаку на моём сайте. Это могло бы сделать историю более интересной, а пример - более убедительным. Пожалуйста, известите меня об этом.
Всего наилучшего,
Александр Богомольный.
Copyright © 1996-2009 Alexander Bogomolny
eng->rus: Д.К., 30.1.2009